Елена Любовина о волонтерстве в больнице Мариуполя
По новостям больницу показывают районную, крикнуть домашним хочется: «Смотрите, я тут работала», но сразу сердце сжимается, внутри все затихает, перед глазами двери палат, за ними судьбы разные. Вспоминаю: плат белый с красным крестом, отделение хирургическое. Там голос становится тише, шаги замедляются, а руки как будто сами знают что делать. Все ясно, вот — медики, вот — мы им в помощь, вот — раненные. Другое как будто все. И как будто давно знакомое. В русском языке «как будто» — устойчивое сочетание. Вот только устойчивым среди всего происходящего оказываются люди простые искренние — с жаждой жизни, любовью и самоотверженностью. А остальное все как будто кем-то злым нарисовано, чёрными изломанными линиями. «Мы с Леночкой в институте познакомились, такая тоненькая была и неприступная. Долго за ней ходил, а она проверяла меня все. Ну потом на вечере открылся ей и больше не расставались, 50 лет как. Смотрите, какая она у меня красивая…». А на кровати бабушка, седая, почти незрячая, лежит закутанная, ножка перебитая и сама вся светится от рассказа мужа. В палате прохладно, но слова тёплые согревают и радуют. «На Пасху стол собрали, сели праздновать и вдруг полдома рухнуло, гул, скрежет, огонь везде. Где Леночка моя? Горит все, с потолка смола раскалённая капает. Нашёл ее, на одеяло положил, тащу, а сам тушу рукав свой, жива ли, думаю?! Соседи все погибли, а мы вот выжили, только осколком Лену в ногу ранило. В больницу нас отправили, завтра дочка приедет, покажу, как ухаживать. Знаешь, у нас же детей трое и внуки, такие все заботливые и семья крепкая, крепкая. Ну надо же, ты тоже, Леночка? А дети есть? Их нужно в любви воспитывать и мужа всегда поддерживать во всем, как же он тебя сюда-то отпустил, милая?!». Стою и думаю, разруха, кровь, смерть с ними рядом, а ведь богаче нет людей, все главное и важное с ними. А теперь и с нами, милые!»